Дилбар Алимова: «Сами власти должны быть заказчиками журналистских расследований»

В Кыргызстане благодаря журналистским расследованиям становятся общеизвестными факты крупной коррупции и противозаконные деяния. Учредительница и главный редактор онлайн-медиа «ПолитКлиника» Дилбар Алимова рассказала о трудной работе и грузе ответственности журналистов-расследователей, реакции властей на их материалы, о возникающих вопросах безопасности и многом другом.

Перевод с кыргызского*

— Дилбар, вы сначала издавали газету и старались удержать ее на плаву. Насколько легче стало доносить информацию населению в цифровом формате?

— Да, в 2013 году мы выпустили первый номер своей газеты в формате А2. Вначале мы, как фанаты печатного издания, рьяно взялись за работу. Но издание газеты оказалось нелегким делом. То приостанавливали выпуск издания, то вновь начинали, но мы не хотели сдаваться, и таким образом выпускали газету до 2018 года.

Тогда уже было заметно, что Интернет как источник информации выходит на первый план. Издание же газеты было убыточным. Надо было находить средства на типографские услуги, зарплату сотрудникам, аренду офиса редакции… Расходов было очень много.

У меня же не было ни бизнесменов, ни политиков, которые бы поддерживали, а без спонсоров удержать газету на плаву было очень тяжело. В 2014 году я в рамках программы «Открытый мир» съездила в Америку. Это стало поворотным моментом в моей жизни.

Хотя и до этого мы задумывались об открытии своего сайта, но тогда еще хорошо не понимали его преимуществ и пользу. Мы боялись, что тогда перестанут покупать нашу газету. Также у меня не было возможности держать большой штат журналистов.

Я как выпускница программы начала писать заявки на грант.

Первая моя заявка была на открытие «Школы кыргызской журналистики». Мы работали со студентами журфаков бишкекских вузов, учили их стандартам журналистики и практике журналистской работы. Самых лучших из них брали к себе на работу. Вначале они работали бесплатно, после – за небольшую зарплату. Потом открыли сайт газеты.

В то время в Интерньюс начался проект «Медиа-К». Он сильно помог таким, как наша редакция, онлайн-медиа страны. С его помощью нам удалось превратить газетную редакцию в конвергентную. 

Раньше наши журналисты готовили только текстовые материалы, теперь же они научились снимать видео и фото, пользоваться онлайн-инструментами и готовить контент для соцсетей.

 

Мы прошли через большое количество тренингов, укрепили свою техническую базу. Можно сказать, что с 2018 года мы нашли свое место в медиапространстве Кыргызстана. У нас есть своя устойчивая аудитория, которая растет с каждым днем. Выросла и наша команда. Возможности цифровых технологий огромны. Если сейчас не дать найденную тобой информацию, то через час она может устареть.

— Если посмотреть рубрику «Расследования» на вашем сайте, то можно заметить, что 5-6 лет назад вы поднимали темы об обучении «Корану» в детских садах, санитарных условиях в местах продажи мяса и т.д. А в последние годы вами подготовлены многочисленные журналистские расследования о коррупционных деяниях сильных мира сего. Это связано с тем, что в нашем обществе растет беззаконие и коррупция, или с тем, что растет мастерство и профессионализм ваших журналистов-расследователей?  

— Вначале хотела бы остановиться на том, почему мы стали делать журналистские расследования. Раньше мы сотрудничали с Институтом по освещению войны и мира (IWPR) и готовили для них материалы. Они проводили тренинги по журналистским расследованиям, и мы готовили небольшие журналистские расследования.

Мы поднимали такие темы, как продажа мест на кладбищах Бишкека, плохие санитарные условия в мясных павильонах на Ошском рынке. Наши работы выигрывали различные журналистские конкурсы. Масштаб наших журналистских расследований был небольшой. Потом наши журналисты в рамках проекта «TRACK» Интерньюс в КР обучились ведению журналистских расследований по стандартам OCCRP.

Нас обучали опытные зарубежные тренеры,  оказывали нам менторскую помощь. Этот проект сильно поднял уровень наших журналистских расследований. Мы работали с сильными журналистами-расследователями и учились у них. Обучились фактчекингу, повысили профессионализм наших журналистов. В первый год мы успешно закончили тренинговую программу проекта, а во второй год там уже обучались две наши команды.

Работа над журналистским расследованием подобна марафону: вначале учишься бежать на более короткую дистанцию, а потом уже на длинную. Сейчас мы готовим как относительно небольшие журналистские расследования по коррупции, так и крупные.  Есть расследования, которые мы готовим совместно с коллегами из других стран.

— В последнее время участились нападки на независимые медиа. Особенно на тех журналистов и медиа, которые занимаются расследованиями. Было ли давление на вашу редакцию? Какие меры безопасности вы принимаете?

— Это очень печально, что усилилось давление на журналистов и активистов. Это, конечно, не может не беспокоить нас.

Когда в наш офис проникли неизвестные лица, мы провели свое расследование и выяснили, кем предположительно являются эти лица, однако и тогда правоохранительные органы ничего не сделали.

 

Мы поняли, что милиция нас не защитит, поэтому мы приняли свои меры по улучшению безопасности: сменили офис, переехали в более безопасное место; установили камеры; проходим тренинги по физической безопасности.

Во-вторых, мы стараемся правильно планировать свои расследования. При неправильном планировании могут иметь место различные провокации. Никто не знает, над каким журналистским расследованием сейчас мы работаем. Мы его не анонсируем, публикуем только после его завершения. Мы обращаемся и к фигурантам расследования, чтобы узнать их мнение. Предоставление им слова помогает минимизировать риски.

— В этом году «ПолитКлиника» провела первое обучение в своей школе расследователей. Почему вы решили открыть школу, и каковы были итоги первого потока обучения?

 — Первый поток школы расследователей был успешным. Обучили более десяти людей. Мы должны думать о постоянной подготовке кадров для себя. Во-вторых, это монетизация наших продуктов. Обучение у нас было платным.  Наши выпускники освоят основные инструменты расследования, будут знать, как его планировать, проводить, как строить гипотезу, что и где искать, как проводить фактчекинг. Большая часть обучения по журналистскому расследованию проходит на русском языке. Особенность нашей школы — обучение на кыргызском. Мы разбираем наши кейсы, делимся своим опытом.

— Правительство пытается закрыть информацию о декларациях чиновников и тендерах. Если оно добьется своего, то насколько это осложнит проведение журналистских расследований?

—  В демократическом обществе все действия правительства, властей должны быть прозрачными и открытыми. Насколько они будут открытыми, настолько они будут близкими к народу. У нас, наоборот, пытаются скрыть информацию, закрыть доступ к ней. Это, конечно, усложнит работу расследователей. Во-вторых, это хорошо для коррупции.  

Мы должны требовать, чтобы информация была открытой, тогда чиновники будут бояться воровать.

— Имеются попытки путем внесения изменений в закон «О средствах массовой информации (СМИ)» оказать давление на независимые медиа в интернете, журналистов-расследователей, гражданских активистов, свободно высказывающих свое мнение. Есть группы, продвигающие идею признать неправительственные организации «иностранными агентами». Насколько это осложнит проведение журналистских расследований?

— Президентская администрация инициировала внесение изменений в закон о СМИ. Если он будет принят, то появится сильный рычаг давления на независимые медиа. Они говорят, мол, «существующий закон устарел, веб-сайты будут приравнены к СМИ». Их доводы безосновательны. Если этот закон будет принят, то все СМИ, сайты должны будут пройти перерегистрацию, указать направление своей деятельности. Если твоя деятельность не совпадет с декларированным направлением, то ты не сможешь работать. Все будут контролировать Министерство юстиции и прокуратура.

В таком случае, появляется хорошая возможность не регистрировать неугодные медиа, отнять лицензию у них. Это, несомненно, очень опасные действия. А что касается групп, продвигающих идею «иностранного агента», то мы установили, что это за группы, и кто в них числится.

Авторы этого законопроекта Турсунбай Бакир уулу и Надира Нарматова. Законопроект полностью списан с аналогичного закона РФ. К сожалению, большое количество таких законопроектов являются антидемократическими. Практически все они скопированы с российских законов. Недавно мы обнародовали один интересный факт, связанный с этим. Мы выяснили, что лоббирующая этот законопроект депутат Надира Нарматова владеет зданием, которое арендует российское Консульство в Оше. Это неправильно: здесь имеется конфликт интересов; во-вторых, возникает резонный вопрос: не использует ли Посольство России Нарматову, чтобы продвигать нужные ему проекты законов?

— У кыргызов очень сильны родственные отношения. Были ли случаи, когда главные фигуранты журналистских расследований использовали ваших родственников, чтобы надавить на вас, чтобы вы прекратили расследование, убрали материал с сайта?

— Когда мы собираем все факты, и материал практически готов,  то за неделю до публикации обращаемся к фигурантам расследования. Тогда они узнают, что готовится материал о них, и начинают отправлять к нам знакомых. Такое происходит при подготовке каждого нашего расследования.

Просят, чтобы мы не публиковали материал. Было много случаев, когда предлагали деньги за это, а мне лично – должность.

Но мы отказываемся, не даем себя уговорить. Мы хорошо понимаем свою ответственность. Знаем, чем мы занимаемся. Конечно, обижаются. Но мы считаем, что делаем очень важное дело.

— Знаю, что ваше детство прошло в Баткене. Что можете сейчас сказать о Баткене?

— Да, я дочь Баткена, родилась и выросла в Баткене. Вы, наверное, имеете в виду вооруженную агрессию Таджикистана? Это было событие, которое никого из кыргызстанцев не оставило равнодушным и особенно меня, т.к. Баткен является моей малой Родиной. В такие моменты очень сложно оставаться беспристрастным, быть нейтральным. На улицы, по которым я ходила в школу, падали снаряды, эмоционально мне было очень тяжело. Мы считали, что наша работа будет нашей помощью, проверяли каждую информацию, опровергали каждый фейк с таджикистанской стороны.

Наша команда, используя спутниковые снимки NАСА, первой оперативно доказала, что конфликт начал Таджикистан, а не Кыргызстан.  Также мы доказали, что таджикский генерал Шох находился на территории Кыргызстана не с военными, а с боевиками. Мы считаем, что есть большой весомый вклад нашей команды в победу в информационной войне, в доказательстве агрессии против нас.

— Что происходило после выхода ваших журналистских расследований? Как реагировала власть?

— На наши расследования было много реакций. Например, наше расследования о незаконной передаче акций кабельного завода «Каинды» компании жены депутата ЖК Алиярбека Абжалиева вызвало большой общественный резонанс. Тогда реакции со стороны власти не было. Как известно, депутат был сватом президента Сооронбая Жээнбекова. Но с приходом новой власти в отношении Алиярбека Абжалиева было возбуждено уголовное дело о незаконном обогащении, и наше расследование использовалось как один из кейсов. Абжалиев выплатил государству 20 млн сомов.

Мы выпустили также расследование о госзакупках по завышенным ценам во время пандемии коронавируса: так, например, простая маска закупалась по 25 сомов, защитный костюм по 6 тыс. сомов, ИВЛ-аппараты по цене в два раза дороже. Тогда было сообщено, что финполиция проведет проверку по данным фактам. Однако в то время ничего не было сделано. Потому что, как мы определили, компании, которые часто выигрывали в тендерах, имели отношение к партии власти. Потом, после смены руководства страны, по этому факту было возбуждено уголовное дело, премьер-министр и министр здравоохранения, занимавшие эти должности в то время , ходили на допрос. Однако, к сожалению, я не знаю, каков итог этого уголовного дела. 

Мы делали расследование и по незаконным действиям кооператива «Ихсан». Было возбуждено уголовное дело, а глава «Ихсана» арестована. Считаем, что в этом есть и наша заслуг.

Однако были и расследования, на которые не было никакой реакции. Какие бы факты о крупной коррупции не фигурировали в них, власти делают вид, что ничего не произошло. Но мы верим, что, если не при этой власти, то при следующей, виновные обязательно понесут наказание. По крайней мере, мы смогли рассказать нашим читателям об этих фактах. Это, думаю, самое минимальное, что мы могли сделать.

И ранее, после публикации наших расследований нам сообщали, что «правонарушения зарегистрированы в едином реестре, начато расследование», однако эти дела так и не дошли до суда. Мы не знаем, почему…Возможно, они сторговались.

В настоящем правовом, демократическом государстве власти, правоохранительные органы обязательно должны реагировать на такие журналистские расследования, где раскрываются крупные коррупционные схемы. Сворованное должно быть возвращено государству, а виновный должен понести наказание.

У нас же, наоборот, всегда имеет место реакция против журналистов: в крайнем случае организуют онлайн-буллинг, делаются попытки дискредитировать медиа. Клевета, оскорбления… это, как минимум.

 

Возьмем другой случай: например, Болоту Темирову (журналист-расследователь, учредитель канала Темиров LIVE, прим. ред.) подкинули наркотики, возбудили против него другое уголовное дело, провели обыск в его офисе. Журналист-расследователь — не враг властям, наоборот, властям было бы лучше использовать журналистские расследования для борьбы с коррупцией.

Гульзат Газиева