Ыдырыс Исаков: «Расследования требуют больше навыков, интеллектуальных ресурсов, тяжелой работы и творчества»
Мы побеседовали с независимым журналистом Ыдырысом Исаковым, автором нескольких расследований, разоблачающих негативные явления в обществе, о том, как власти реагируют на мнение гражданского общества, о вопросах этики в блогосфере, а также о многом другом.
Перевод с кыргызского
В 2019 году Ыдырыс Исаков был побит охранниками казино во время съемки игорного заведения в Оше, которое работало незаконно, несмотря на действовавший в то время запрет азартных игр в Кыргызстане.
В ответ на расследование «Ош: увиливающие от налогов «бизнесмены», предприниматель, полковник милиции в отставке Жалил Атамбаев подал
на журналиста иск в размере 50 млн сомов, а затем забрал заявление.
Ыдырыс Исаков – первый лауреат Ежегодной Премии имени Уланбека Эгизбаева за лучшее журналистское расследование 2019 года, присуждаемой Фондом журналистских исследований.
В течение семи лет работал корреспондентом радио «Азаттык» по Ошской области. В настоящее время, будучи свободным журналистом, ведет свой канал на YouTube.
— Вы выезжаете в регионы страны и готовите свои материалы. Жители села, оказывается, могут о своей проблеме рассказать не только по телефону, но и заполнив специальную гугл-форму. Как проходит прием обращений помощью электронной формы?
— Сейчас все обращаются через Инстаграм, WhatsApp и мессенджер. Мы создали Гугл-форму и начали принимать обращения.
За сутки было получено 168 заявок, заполненных в гугл-форме.
Но с тех пор, как ушла сотрудница, которая их обрабатывала, мы перестали принимать запросы. Честно говоря, у нас не было времени ответить на них, я физически не успеваю. Оказывается, один человек должен сидеть и только отвечать на обращения. Если давать формальный ответ, то это будет похоже на «отписку» – ответ государственных служащих. В этом деле, оказывается, нужно работать в команде. Если брать в команду опытного человека, ему нужно платить зарплату. А волонтеры не имеют достаточно информации о тех или иных событиях. Они задают вопросы: «Когда это произошло? Который из них? и т.д.», что создает неудобства человеку, который подал жалобу.
— Были ли просьбы от профессиональных журналистов «стать волонтером, работать вместе»?
— Есть люди, которые говорят: я журналист, у меня есть опыт, хотел бы работать с вами. Но они чаще звонят по телефону. Я им, честно говоря, не доверяю, поэтому еще не связывался с ними.
— Как развивается журналистское расследование в Кыргызстане? Ты продолжаешь заниматься расследованиями?
— Журналистское расследование требует очень больших ресурсов. Это не простой жанр: он требует большого мастерства, интеллектуальных ресурсов, тяжелой работы и творческого подхода. Меня часто спрашивают: «Почему вы не проводите расследований, как «Азаттык»?
В Кыргызстане, кроме как в «Азаттык», в других редакциях нет такой возможности. Там работает большая команда, есть обученные журналисты, операторы-монтажеры, имеются большие интеллектуальные и технические ресурсы. Все это основа для проведения качественного расследования.
Проводятся разные расследования: информативные, из которых люди должны узнать о проблеме, а иногда расследование требует принятия мер.
Сейчас на одно расследование я трачу полгода или год. У меня не хватает ресурсов: нужен мощный компьютер, для спецэффектов, нужно подписываться на музыкальный портал или же покупать треки. Также нужен профессионал-монтажер, который знает все нюансы, может сделать работу качественно. Мне элементарно не хватает времени. Необходимо каждый день публиковать материал на YouTube-канале. Иначе зрители исчезнут. Сейчас чаще занимаюсь лайв-журналистикой.
— Можешь ли рассказать о специфике передачи информации с места событий – лайв-журналистике?
— Оказывается, работа в прямом эфире имеет свои плюсы и минусы. Позитив в том, что есть возможность рассказать, показать все без купюр. Люди верят, так как в этом нет никакой фальсификации. Еще одно преимущество — это дешево, не требует много времени, ресурсов и больших поисков.
— Как ты объясняешь читателям, что ты теперь независимый журналист и перестал работать в «Азаттыке»?
— Из «Азаттык» ушел в 2019 году, если память не изменяет. В «Азаттык» у меня была возможность работать простым корреспондентом.
Я 7 лет проработал в регионе. Столько лет работы на одном месте – это большой срок для понимающего человека, это утомительно. На должность выше — сам не хотел, да и они не предлагали. Выше корреспондента должность редактора, которая имеет свои сложности. Он работает, проверяя, редактируя других, дает задания десятку авторов. Это требует большого усердия: приходить на работу в 8 часов утра, постоянно разговаривать по телефону, смотреть текстовые сообщения, а вечером уходить с работы в 8-9 часов. Я не выдерживаю такого темпа. Поэтому, можно сказать, что завершил свою работу там.
— Реагируют ли власти и чиновники на общественные проблемы, высказываемые свободными журналистами и блогерами? В каком случае власти прислушиваются к голосу гражданского общества и считаются с ним?
— Я думаю, что власть реагирует в меру своих возможностей. Например, если мы сообщаем, что где-то разрушена дорога или мост. Например, если я упомянул проблему с туалетом в Баткене, то в течение года он был установлен.
Когда поднимаются проблемы, которые власти могут осилить, они это делают.
Другой пример – вопрос дороги Кызыл-Кия-Ноокат. Многие годы мы его поднимаем, но ее так и не ремонтируют.
Сколько не поднимай проблему – власти не реагируют, так как на это у них средств нет.
Есть вещи идеологически недопустимые, которые власть вообще не может принять, или же имеются проблемы, которые не под силу чиновникам. Например, я несколько раз заявлял: «Мы должны ликвидировать Министерство культуры». Но власть не может пойти на этот шаг, так как остается глубоко погруженной в советскую идеологию, в советскую систему правления. Правительство не видит и, следовательно, не может принять другую систему.
— Когда ты поднимал вопросы тротуаров и туалетов, то в соцсетях писали, «Ыдырыс должен стать мэром, он решит эти проблемы». Есть ли у тебя амбиции баллотироваться в депутаты или же пойти на госслужбу?
— Идти во власть не собираюсь. Сейчас не та система, которая давала бы мне права действовать так, как я хочу. Например, у мэра тоже должна быть определенная свобода. Существует слишком много вещей, которые связывают руки, слишком много проверок. Вот почему я боюсь идти в исполнительную власть. К тому же, у депутата зарплата 35 тысяч сомов, плюс-минус другие прибавки. Всего набирается 45-50 тысяч сомов. Но на 50 тысяч сомов трудно выжить с семьей в Бишкеке. Если обучать детей в частных школах, то надо оплачивать около 20-25 тысяч сомов. У меня четверо детей, если их всех буду обучать в частной школе, то это обойдется мне в 100 тысяч.
Кроме того, я купил дом в Бишкеке в рассрочку, нужно платить по 60-70 тысяч сомов в месяц. Еще расходы на продукты.
Учитывая это все, зарплата депутата должна быть не менее 200 тысяч сомов.
Ведь у тебя долг перед народом, на твоей шее столько ответственности, но при этом ты не имеешь возможности на свое мнение и свободу выражения, к тому же зарплата всего 35 000 сомов. Если правительство не считается с твоим мнением, тогда какой смысл быть депутатом? Станешь таким парламентарием, а завтра, хочешь ты этого или нет, придется с кем-то совершать коррупционные действия. А я далек от этого.
На прошлых парламентских выборах меня приглашали самые богатые партии, но ни к кому не пошел. «Если бы ты согласился, то прошел бы, у тебя был реальный шанс», — до сих пор говорят мои друзья. Зачем идти в эту сферу лишь из-за того, что имеешь шанс? Ведь в настоящее время зарабатываю гораздо больше, чем депутат.
— Кто-то поддерживает, кто-то осуждает, кто-то комментирует материалы, которые ты готовишь. Имеешь ли с ними обратную связь? Есть ли необходимость в обратной связи?
— Я не всегда реагирую: тогда придется только сидеть и писать ответы. Обсуждения не всегда бывают полезными, могут иметь нехорошие последствия. Иногда в их комментариях бывают веские аргументы, а иногда бывают такие фразы как «ты делаешь не так», «я тебе не доверяю». Думаю, что время все покажет и докажет, поэтому не придаю этому особого значения. Бывают люди, которые обращаются с личными вопросами, что тоже отнимает много времени. Как только становишься известным, оказывается, люди начинают думать: он все знает, хорошо разбирается во всех законах… И хотят получить совет, например, по земельным вопросам, алиментам, разводу и т. д. По всем вопросам обращаются за консультацией. Но я не эксперт во всех этих вопросах.
— Предлагали ли вам взятку, либо просили не снимать видео или удалить материал? Какой была самая большая предлагаемая сумма?
— На самом деле, ни один человек не приходил ко мне самолично и не говорил: « Даю тебе столько-то денег, а ты удали материал». Они часто присылают посредников. Например, когда делал материал про Аматова, Жалила Атамбаева, предлагали большие деньги. Я ни с кем не торговался. После моего резкого ответа: «Нет», никто не стал договариваться со мной.
— Должны ли блогеры создать этический кодекс так же, как и сообщество журналистов? Что это им даст и возможно ли это?
— Я думаю, что блогеры являются слишком независимыми людьми, поскольку никогда раньше не нюхали редакционную кухню, не понимают редакционную политику, редакционную идею. Думаю, что они принимают этику только в той степени, насколько понимают ее, и применяют ее также.
Поэтому изначально не смогут объединиться.
Оказывается, люди разных уровней, разных точек зрения могут стать популярными в этой сфере.
Например, кто-то не имеет образования, но умеет говорить красиво. Или тот, кто нигде не учился, но может выражать свои мысли весьма напористо или агрессивно. Либо некая красавица или какой-нибудь спортсмен. Даже такие люди своими откровениями могут формировать общественное мнение. Похоже, они не смогут объединиться, пока не переживут что-либо серьезное. Скорее всего, люди сами смогут их скорректировать, кого-то не замечая, кого-то сильно упрекнув, а кого-то вознеся до небес…
— Выражаешь ли солидарность с гражданскими активистами, преследуемыми властями? Например, как ты относишься к аресту Адилета Балтабая, который критикует власть и в последнее время выступает против казино?
— Я не знаю Адилета Балтабая, никогда о нем не слышал. В принципе, высказываю свое мнение. Но в действительности, есть такие люди, которые вызывают враждебность и бросают вызов. Боюсь, что, желая поддержать его, могу открыть ему путь к другим беззакониям. Поэтому воздерживаюсь поддерживать всех задержанных. Закон должен работать и соблюдаться всеми гражданами.
Например, мои видео смотрят не менее 50-60 тысяч человек, а при хорошем просмотре – 700-800 тысяч человек. А ведь когда на центральной площади собираются около 30-40 тысяч человек, то и до революции дело доходит. Так что, это большая аудитория, и, я думаю, стоит воздерживаться от критики в чей-либо адрес или же от восхваления.
— Недавно ты получил «серебряную кнопку» YouTube, твоя аудитория расширяется. Какое чувство дает известность в нашем обществе? Ещё не заболел звездной болезнью?
— Известность – это тяжкий груз! Например, когда кто-то тебе срезает дорогу, когда ты за рулем и хочется поругаться, но не можешь… Или хочешь поспорить с кем-нибудь на рынке, доказать, что ты настоящий. Бывает хочется просто взять и сесть у дороги, ударить арбуз о землю и съесть его, окунув руки в мякоть… В таких случаях задумываешься, вдруг кто-то скажет: «Неужели Ыдырыс не нашел себе другого места, где можно было бы съесть этот арбуз»?
Иногда так хочется просто расслабиться, покуривая, пить пиво. Но приходится немного сдерживать себя в подобных порывах.
Беседовала Гульзат Газиева.
